— Руди! Не хватай грязными руками!

 — с

этими словами Биргит, вошедшая в кухню во время их разговора, ударила сына по ладони, протянутой к блюду со свежевыпеченными булочками. И тут же обрушилась с недовольством на Лену. — Я еще разберусь, что за болезнь такая была у тебя, что уложила тебя в постель на два дня, пока я была в отъезде. Удивительно, да? Только я за порог — ты и заболела. Совсем не выглядишь больной. Румянец во всю щеку! А ну-ка, ступай-ка лучше собак покорми! Пусть Катя подаст завтрак господам. Еще заразишь их своей болезнью. Надо бы послать тебя через 

арбайтсамт

 к доктору, чтобы он проверил, что за болезнь там у тебя такая — лень или еще что.

Лена изо всех сил пыталась скрыть свое разочарование, когда передала Кате поднос и объяснила, что именно ей придется служить немцам этим утром. Еще вчера она проснулась в постели, которая хранила тепло и запах кожи Рихарда, а сегодня даже не могла взглянуть на него украдкой. И не могла не думать о той тоске, которая стала острой вдруг, что пугала ее саму.

Они всего несколько часов провели в разлуке. Что же будет с ней, когда их расставание растянется на недели и месяцы?

— Старый будет недоволен, — предупредила ее Катерина, забирая поднос. — Он увесь час пытал про тебя.

 Ослушаться Биргит означало навлечь на себя серьезные неприятности. Поэтому Лена покорно пошла кормить 

вахтельхундов

 в вольер, надеясь, что немка на пару часов выпустит ее сегодня днем из вида, и Лене удастся еще немного времени провести с Рихардом до его отъезда. Его короткий отпуск подходил к концу. Как Рихард сказал ей вчера, с каждым днем ситуация в Африке становилась все сложнее, поэтому ему выделили всего несколько дней на личные дела и исключительно по былым заслугам и положению. Он планировал уехать шестичасовым поездом в Берлин, чтобы утром вылететь на Сицилию.

«Час счастья стоит всех этих мучительных недель ожидания», вспомнила Лена слова фрау 

Зальтен

. Это действительно было так. Наверное, можно было ждать столько недель его возвращения, лишь бы кто-то сказал, что Рихард непременно вернется к ней, и у них будет этот час. Хотя бы час…

Войтеку

 никогда не удавалось застать Лену врасплох, когда рядом были собаки. Странно, но ни 

Артиг

, ни 

Вейх

 не любили поляка. Едва они чуяли его запах, они бросали свое занятие и замирали на месте, напрягаясь всем телом и забавно подергивая ушами. Вот и сейчас приближение поляка к вольерам не стало исключением, и Лена поспешила выйти навстречу 

Войтеку

, чтобы не волновать собак и дать им спокойно поесть. Поляк был взволнован. Лена еще издалека заметила его нервозность и невольно напряглась. Наверное, поэтому сумела спокойно встретить его вопрос, не выдав себя ничем.

— Где ты была эти два дня?

— Я думала, Катя сказала, что я была больна, — и смело встретила его недоверчивый взгляд.

— Я заходил в твою комнату вчера днем. Она была пуста, — настаивал 

Войтек

.

— Значит, я выходила в этот момент в уборную, — пожала плечами Лена, изо всех удерживая маску спокойствия на лице. Она направилась было к дому, подхватив пустой котелок, в котором принесла кашу для собак, но 

Войтек

 вдруг задержал ее за локоть.

— В уборной тоже было тихо, — проговорил он, и Лена нервно дернула руку из его пальцев.

— Ты слушал под дверью уборной? Это смешно, 

Войтек

! Если бы я могла уйти из этого дома, то вряд ли бы вернулась сюда!

Он руки ее не выпустил, а наоборот сжал пальцы так сильно, что Лена невольно подумала о том, что после этой хватки у нее появятся синяки.

— Поклянись, что не покидала 

Розенбург

 последние два дня! — потребовал он угрожающе, и Лена не могла не испугаться этого.

— Что случилось? —

спросила она, но поляк не ответил. Просто смотрел в ее глаза, словно пытаясь там прочитать ответ на свои подозрения.

— После того, как немчик молодой укатит, нам нужно поговорить, — сказал он и тут же переменил тему, чуть ослабляя хватку на ее локте. — Немцы обсуждали что-то еще по Африке? Что-то интересное? Будет ли и в этот раз карта?

— Биргит не допускает меня сейчас в хозяйские комнаты, — с чистым сердцем призналась Лена, впервые за долгое время благодарная Биргит за ее приказ. — Только Катя обслуживает сегодня немцев, ведь Урсула еще на каникулах.

На щеке 

Войтека

 дернулся желвак при этих словах, и ей показалось, что он недоволен ее ответом. Поэтому она поспешила предложить ему попросить Катю вынести карту, чтобы Лена могла передать ему. Разумеется, ничего такого Лена делать не собиралась в этот раз.

— Я сам спрошу Катю, — вдруг решил 

Войтек

. А потом так же внезапно, как схватил, отпустил ее локоть и отступил на пару шагов. Лена проследила за его взглядом, направленным куда-то в сторону, и заметила Биргит на заднем крыльце замка, наблюдающую за ними.

— Не ложись сегодня вечером спать, пока я не дам сигнал, — проговорил 

Войтек

 и зашагал широкими шагами в сторону гаражей. Лена же поспешила к Биргит, раздумывая, что ей придумать такое, чтобы карта не попала в руки 

Войтека

.

Африка — не побережье Крыма. А капиталистическим странам она вольна не помогать. И в этот раз она не будет передавать сведения. И не позволит никому это сделать.

Катя не успела убраться в библиотеке, где Рихард с Иоганном обсуждали ситуацию на фронте над картами. Пометки были нанесены на одной из них, самой верхней, где была изображена Европа и часть африканского континента. Лена быстро убрала булавки и сложила ее, раздумывая, куда бы ее спрятать сейчас. И едва не подпрыгнула от испуга, когда двери в библиотеку распахнулись, и в огромную залу вошла Биргит. Еле успела опустить карту в карман, надеясь, что немка не заметит этого, и схватилась за фарфоровые пары, делая вид, что занята уборкой.

— Я думала, ты в кухне и ждешь новых распоряжений, — произнесла Биргит, подходя ближе и окидывая цепким взглядом Лену с головы до ног. — Что ты тут делаешь? Прячешься от работы? Надеешься укрыться здесь от меня?

— Нет, что вы, госпожа Биргит, — сказала торопливо Лена. — Я освободилась и решила помочь Катерине, только и всего.

— А поднос, разумеется, не взяла с кухни, чтобы унести все разом, — голос немки был полон злой иронии. — Или ты надеялась, что унесешь все это в руках? Господи, ну, когда же вы начнете думать головой?!

—

Биргит вдруг застыла и вгляделась в Лену пристальнее, словно пытаясь прочитать что-то в ее взгляде. И девушка поспешила опустить глаза в пол, чтобы не вызвать никаких подозрений в немке. — Или все наоборот? Или ты слишком хитра? Решила, что протянешь время, нося по паре предметов в кухню? Пошла за подносом в кухню! Еще раз поймаю на подобном, будешь наказана, поняла? А сейчас… отнесешь посуду в кухню и вернешься сюда с щеткой и мастикой. Видишь, здесь полосы от колес коляски господина Иоганна. Их нужно убрать и натереть пол мастикой. А потом найдешь меня, я выдам новое распоряжение. Что ты мнешься? Что-то хочешь сказать? Ну же!

Лена, разгадав, что Биргит не намерена оставлять ее сейчас одну даже на минуту, решила притвориться, что ей нужно в уборную. Она спрячет карту у себя, пока не освободится, а потом вернется сюда и положит среди других карт.

— На этаже для слуг, — лишний раз напомнила Биргит то, что Лена успела выучить наизусть за месяцы пребывания в 

Розенбурге

. — У тебя всего две минуты. Время пошло.

Лене казалось, что она все предусмотрела. Даже то, что Катя могла зайти случайно в комнату и обнаружить карту. Или Биргит зачем-то поднимется сюда. Карта Европы и части африканского континента была спрятана между страниц книги Ремарка, которая настолько распухла от этого, что с трудом заняла свое прежнее место в тайнике. Хорошо, что тот располагался под кроватью, и, если не искать специально, его едва ли можно было обнаружить.